Англия. Небольшое старое поместье Викторианской эпохи. Пустующий дом. Кое-где паутина. Эхо гуляет из комнаты в комнату. Холодно, но окна не разбиты, просто здание не отапливалось очень долго. На зеркалах можно рисовать узоры – такой слой пыли покрыл их. Мебель аккуратно завешана покрывалами. Нигде ни следа вандализма, только пыль и старина. Лишь одна комната говорит о том, что дом не заснул – он ещё жив. Капли дождя резко бьют по крыше, по подоконнику. В гостиной – полутьма, развеваемая лишь огнём из камина, в котором весело потрескивают дрова. Он любит тьму и загадку, но также терпеть не может холод. Рядом с камином старинное кресло, обитое молочно-бежеватым бархатом. В нём сидит худощавый подросток. Спереди коротко подстриженные, сзади же спадающие водопадом, синие волосы. Косой пробор на голове. Тёмно-синие глаза, точнее глаз, под цвет волосам. Второй – красный. На пареньке обтягивающие серые брюки, свободная белая футболка ниже пояса, по сверх которой короткая чёрная куртка. Хоть в комнате и тепло, но мальчик почему-то её не снимает, как и кожаные перчатки. Сидит в кресле расслаблено, немного вальяжно. Немигающее, слегка с прищуром, смотрит на горящий в камине огонь. Кажется, будто в это время столетия проплывают перед его взглядом. У него была в запасе целая жизнь. Можно не спешить, смаковать каждую её частичку. Остановиться и узнать один интересующий его вопрос. Почему бы и нет? В конце-концов он, как и все иллюзионисты, неимоверно любопытен. Мальчик отрывается от своего занятия, с интересом прислушиваясь. Гость. Достаточно прощупать своей иллюзией. Кто же у нас тут? Коснуться тела. Пробежать по одежде, волосам. Скользнуть между пальцами, отметив кольцо на одном из них. Чуть задержаться на губах, в точности повторяя их контуры. Вдохнуть призывно-манящее тепло пламени тумана. И всё: посетитель определён. Что же теперь? Запутать? Лёгкая улыбка тронула губы. Поиграть? Слегка облизнулся, чуя добычу. Или же уничтожить? Хищный блеск загорелся в глазах и мгновенно погас. Нет, этого гостя мы ждали. Проходи, не стесняйся. Медленно проводить до гостиной, следя за каждым движением. Ты чувствуешь. Ты должен почувствовать, ведь этого хочет иллюзия. Старые половицы приятно скрипнули и в комнату вошёл низенький мальчик в чёрном балахоне. Лица не было видно - его скрывал капюшон. Что до цвета волос, так его можно было определить по двум торчащим прядям – нежно фиолетовый, цвет иллюзии ранним утром. -Пришёл, значит. – Елейный, мелодичный голос. Ну что ж, покажем истинное лицо. В своём теле всё равно как-то приятнее. Да и этот мальчик отлично знает, кто перед ним сидит. Тело молодого человека стало менять очертания. Вытягиваются руки, ноги, торс. Грудная клетка чуть больше подаётся вперёд, становится шире. Вот уже Черты лица остались теми же, только волосы стали короче и светлее. Так же неумолимо изменили свой цвет и глаза. На голове, вместо одного пробора, красовалось уже два. Через минуту перед иллюзионистом Вари сидел уже не худенький подросток, а взрослый мужчина. Немного ленивым, грациозным движением он подался вперёд. -Ну и зачем ты решил оставить меня в этом мире, малыш?
Вайпер нравится Англия: она скрывает свои секреты за густыми сметанными туманами и пропитана влагой и тайной, как тирамису ромом. Сладко, с кофейно-алкогольной горчинкой, мягко и холодно. Будь Вайпер тортом, он бы готовился именно по такому рецепту, но стоил бы в разы дороже. В десятки раз. Дождевые капли безжалостно колотят по огромному черному зонту, который мог бы укрыть двух, а то и трех Вайперов. Он не любит мокнуть. Никогда не любил. Конечно, можно было прикрыться от дождя иллюзией, но расходовать силы на такие мелочи — расточительство. Ветер жадно касается пальцев, не крохотных и детских, а тонких и длинных. Вайпер еще не привык к своему телу, оно кажется сном из прошлого, слишком уж долго тяготило его проклятие радуги. А вот и тот самый дом, где начнется увлекательнейшая игра. Вообще-то Вайпер не слишком благосклонно относится к азартным играм, из которых состоят мафиозные будни. Зато умело делает ставки, чтобы присвоить нечто ценное и приумножить в разы. Алчность не лечится, особенно на конечной стадии, когда течет по венам вместо крови. Интересно, Деймон не против задержаться на этом свете еще немного? Или чертова жизнь осточертела настолько, что хочется вернуться в небытие? Вайпер прожил.. — который десяток по счету идет сейчас? — но истинное обличье вернулось не так давно, все самое интересное только начинается. Поисковая иллюзия натыкается на своего близнеца, касается щупальцами невесомого туманного пламени и скользит дальше, по длинным узким, похожим на кишку, коридорам, чтобы найти нужную комнату. Деймон Спейд, вальяжно развалившийся в кресле, кутается в шкуру вонгольского иллюзиониста, как в любимый плащ. Вайпер смаргивает неприятную картинку и отзывает иллюзию. С мальчишкой у него личные счеты, не имеющие никакого отношения к настоящему делу, а местоположение будущего.. — кого? Правильное определение крутится на периферии сознания, но не хочет облекаться в слово — определено. Вайпер шагает не спеша, смакуя каждый шаг, отлично зная, что за ним все еще наблюдают. Чужое пламя почти нежно лижет щеку и кончик носа. Успокаивает. — Пришел, значит. — Голос непривычно-тягучий, слишком сладкий, как знаменитые итальянские медовые пончики. А глаза отвратительно сверкают, синим и алым. Еще немного и просверлят дыру в капюшоне, где-нибудь в области глаз. Вайпер хочется рассмеяться от этого пронзительного взгляда. Вайпер хочется отмыться от этого прожигающего взгляда. Вайпер хочется вынуть эти глаза и накормить Бельфегора тирамису с почти_клубникой. Тирамису с глазами. Мм, вкуснятина. — Ну и зачем ты решил оставить меня в этом мире, малыш? Правый уголок губ против воли тянется куда-то вверх, создавая подобие улыбки. Ему даже не интересно, КАК это получилось? Хотя, ответа он бы все равно не получил. Некрасиво будет раскрывать все до единой карты в самом начале игры. Да и что такое несколько потерянных лет жизни, когда у тебя есть вечность. Даже исчерпавшие себя проклятия, имеют побочные эффекты. — Ты не закончил одно дело.
-Хах, как пафосно! А тебя не учили разговаривать со старшими чуть вежливее? Немного раздражает. Он бы сразился в битве взглядов, но мальчишка прячет глаза. Некоторое напряжение чувствуется в воздухе. Есть то, что ясно и без слов. Этот ребёнок знает, что хочет. Спэйд тоже знает, что хочет. Сейчас – удовлетворить любопытство. Интерес свернулся пушистым клубочком в душе. Желаний много. Одно перебивает другое, стараясь вырваться наружу. Все иллюзионисты – сумасшедшие, идущие по тонкой грани между реальностями, по дороге бесконечности, преследуя каждый свои желания. Бывают скучные и столь низменные. Еда. Богатство. Комфорт. Похоть. Первый уровень. Всегда нужный, всегда востребованный. Кровь. Убийства. Месть. Жажда власти. Сила. Смерть. Любовь. Счастье. Второй уровень. То, что вечно жаждет душа. У каждого человека есть свои желания. Но ни у кого они не становятся столь тёмными, столь горько-сладкими и недосягаемыми, как у иллюзионистов. В эту секунду всё просто – одно лишь любопытство. Он хотел уйти – его оставили. Так глупо! Сил не было на сопротивление. Да что там – было сложно дышать! Он радовался, наступающему сумраку. Он радовался уходу. И? Какому-то мелкому мальчишке пришла в голову эта «гениальная» идея! То, что он сам легко бы мог совершить, будь у него хоть толика силы в тот момент. Одна мелочь, одно движение, а такие серьёзные последствия. Ну что ж. Смешно сетовать на второй шанс. Остаётся жить и наслаждаться жизнью. Но зачем ему? -Тебе это чертовски выгодно, раз ты проделал столь длинный путь сюда, мальчик. Ну так может присядешь, выпьешь со мной вина и расскажешь всё подробно? – Сделав небольшую картинную паузу, он прибавил, изогнув губы в улыбке-усмешке, - Тебе же уже можно пить, не правда ли, малыш?
Хочется затолкать насмешку обратно в эти улыбающиеся губы, в поганый рот, дальше — в самое сердце. Мальчик? Малыш? Вайпер уже не ребенок, около полувека проклятия, и он снова такой, каким был до. На долю секунды в голове мелькает мысль о том, что в почтенном возрасте Спейда, пить вредно. Сердце должно пошаливать, да и не одно оно. Вайпер недовольно поджимает губы, чтобы не вырвалась какая-нибудь гадость. Он не амбициозный мальчишка-максималист, он боевая единица Варии, хитрый и расчетливый, такой же зыбкий, как его атрибут — туман. Нужно оставаться спокойным и холодным. Позже он решит, какова цена задетого самолюбия и добавит эту сумму в счет, который выставит боссу. А сейчас это, право, такая ерунда. Вайпер садится напротив ухмыляющегося Спейда. Идеально прямо, будто трость проглотил. — Поговорим.
Хочется рассмеяться. Во весь голос, оживляя своим смехом каждую частичку этого агонизирующего дома. Какой забавный мальчишка! Он и в праву считает себя сильнее, выше, мудрее! А как недовольно поджимает он губы! Так и хочется потискать за эту миленькую пухлую щёчку! Вскружить голову! Одурманить! Растворить в своей иллюзии! Нет. Возможно, не в этом месте. Возможно, не в это время. Возможно, не сейчас. Сейчас. Разговор, не так ли? Изображая старых знакомых. Оба, словно читая друг-друга на сквозь. Столь пафосно и изящно. Игра на грани лжи. Ложь на грани обмана. Обмана самого себя. Но кто из двоих? Это секрет! Душа поёт и пляшет. Многие лета позади, многие лета впереди. Даже когда он умрёт – он будет жить. Пока жив обман, ложь, недоверие, хрупкое счастье и страсть. Впереди вечность, так почему бы не насладиться мгновением в симпатичной компании? Вставать не приходится. Всего лишь желание, лёгкое движение руки и перед собеседниками появляются тонкие, изящные хрустальные бокалы, с серебристой каймой сверху, длинной, точёной ножкой. В руке иллюзиониста – бутылочка старого доброго бордо. Именно старого. Очень старого. Ведь мальчик же уже не ребёнок. Так считает он сам. Но не Спэйд, но не Спэйд… Алая жидкость медленно стекает по стенкам бокала, завораживая своим изяществом. Элегантным движением предложить хранителю взять свой бокал. Снова откинуться на спинку кресла. -Ну-с, я слушаю. – Немного ноток мускуса в голосе, красное вино двухсотлетней выдержи и предвкушение забавной истории. Что может быть лучше?
Тысяча и одна сказка об одном и том же. О желании. Как же иллюзионисты любят смаковать друг друга, увиливая, заинтересовывая, поощряя. Играя. Уходить от ответов, читать правду по биению сердца, шагать по душам обутыми, оставляя дорожку вязкого, тягучего тумана. Холодящего. Замедляющего циркуляцию крови. Дурак. Сам начал эту партию, просчитав, однако, все действия наперед, но выбрал не того противника. Доверился интересу и слишком расслабился, забыв, что играет в карты с настоящим мастером. Вайпер подхватывает бокал за изящную ножку и вливает в себя его содержимое разом. Вино надо пить не спеша, смакуя каждый глоток, но где потом найти оправдания для собственных поступков? Вайпер никогда не любил алкоголь, предпочитая контролировать каждый свой жест. Организм не привык. Да, пожалуй, бокала должно сполна хватить для того, чтобы потом свалить все на опьянение. Внутри волнами разливается приятное тепло. В ушах немного шумит, как будто за окном море. Снаружи пыльная прохлада комнаты — где же чертово окно? — и заинтересованный взгляд Деймона Спейда. О Боже, Деймона Спейда! А, ну да, Деймона Спейда. Он ведь ждет ответа. Вайпер недовольно щурится, разговаривать совершенно не хочется. Не можется и не любится. Вообще кому нужны какие-то длинные пространные объяснения, когда все и без того очевидно? Все помыслы лежат на поверхности, на раскрытой ладони, всего то и нужно — наклониться и вглядеться. Вайпер не должен отчитываться. Потому что не хочет. Потому что не будет. — Ты хотел идеальной Вонголы? Ваяй!
-Это звучит как приказ, знаешь ли. А взрослым указывать что им делать слишком опасно, - предупреждающе. Чуть строже, чем мягко. Чуть мягче, чем опасно. Не угрожая. Просто доводя до сведения. Такое чувство собственной важности и пафосности. Чувство силы и всемогущества. Чувство богатства и безнаказанности. Всё это написано на лице варийского мальчишки. Глупец Невероятно смешон. Разочаровывает. Неужели этот ребёнок не оправдает ожиданий? Уверен, что остался недооценён. Наивные маленькие мальчики всегда так думают. Ещё один глоток чудеснейшего вина. Невероятно крепкое. Ещё бы – такая выдержка! Не привыкшего свалит на раз. Но у Спэйда ведь столетия практики. Всматриваться в столь прекрасный насыщенный алый, так напоминающий цвет жизни и смерти. Видеть настоящее, предугадывать будущее и никогда не забывать прошлое. Казалось бы, слишком длинная история для человека. Но слишком короткая для жизни в целом. Опыт, столь горький и столь сладкий. Порочный, пьянящий сильнее любого вина. Забывшийся в тот же день и врезавшийся в память навсегда. Ошибки и поражения, победы и совершенная тактика. Жажда знаний и силы. Игры и идеально тонкой линии лезвия. Всегда на грани. Всегда ухмыляясь.
-Стой, не делай этого! -Почему? – сучающе-непонимающе Пауза. Он опешил. Для него это норма. Рамки, за которые нельзя выходить. -Как почему? Так нельзя! Глупец. Грани существует лишь для того, чтобы их переступать. Совать свой любопытный нос, куда не просят. Заглядывать за эту жирную черту правильности и условностей, рисуя всевозможными цветами картину мироздания. Очередная ухмылка. Ты меня не остановишь. Даже ты!
Яркий поток воспоминаний. Грешить и ненавидеть тех, кто грешат. Зачем? Ради Вонголы? Ради Вонголы. Но зачем? -Строить Вонголу? Хех. Малыш, ты хоть знаешь, что такое строить Вонголу со дня её основания? – Спэйд перевёл вдумчивый взгляд, подёрнутый пеленой прошлого, с завораживающей красноты бокала в глубь фиолетовых глаз собеседника.
-
-
26.09.2011 в 21:59Пустующий дом. Кое-где паутина. Эхо гуляет из комнаты в комнату. Холодно, но окна не разбиты, просто здание не отапливалось очень долго.
На зеркалах можно рисовать узоры – такой слой пыли покрыл их. Мебель аккуратно завешана покрывалами. Нигде ни следа вандализма, только пыль и старина.
Лишь одна комната говорит о том, что дом не заснул – он ещё жив.
Капли дождя резко бьют по крыше, по подоконнику. В гостиной – полутьма, развеваемая лишь огнём из камина, в котором весело потрескивают дрова. Он любит тьму и загадку, но также терпеть не может холод.
Рядом с камином старинное кресло, обитое молочно-бежеватым бархатом. В нём сидит худощавый подросток. Спереди коротко подстриженные, сзади же спадающие водопадом, синие волосы. Косой пробор на голове. Тёмно-синие глаза, точнее глаз, под цвет волосам. Второй – красный. На пареньке обтягивающие серые брюки, свободная белая футболка ниже пояса, по сверх которой короткая чёрная куртка. Хоть в комнате и тепло, но мальчик почему-то её не снимает, как и кожаные перчатки.
Сидит в кресле расслаблено, немного вальяжно. Немигающее, слегка с прищуром, смотрит на горящий в камине огонь. Кажется, будто в это время столетия проплывают перед его взглядом.
У него была в запасе целая жизнь. Можно не спешить, смаковать каждую её частичку. Остановиться и узнать один интересующий его вопрос. Почему бы и нет? В конце-концов он, как и все иллюзионисты, неимоверно любопытен.
Мальчик отрывается от своего занятия, с интересом прислушиваясь.
Гость. Достаточно прощупать своей иллюзией. Кто же у нас тут? Коснуться тела. Пробежать по одежде, волосам. Скользнуть между пальцами, отметив кольцо на одном из них. Чуть задержаться на губах, в точности повторяя их контуры. Вдохнуть призывно-манящее тепло пламени тумана. И всё: посетитель определён.
Что же теперь? Запутать?
Лёгкая улыбка тронула губы.
Поиграть?
Слегка облизнулся, чуя добычу.
Или же уничтожить?
Хищный блеск загорелся в глазах и мгновенно погас.
Нет, этого гостя мы ждали. Проходи, не стесняйся.
Медленно проводить до гостиной, следя за каждым движением.
Ты чувствуешь. Ты должен почувствовать, ведь этого хочет иллюзия.
Старые половицы приятно скрипнули и в комнату вошёл низенький мальчик в чёрном балахоне. Лица не было видно - его скрывал капюшон. Что до цвета волос, так его можно было определить по двум торчащим прядям – нежно фиолетовый, цвет иллюзии ранним утром.
-Пришёл, значит. – Елейный, мелодичный голос.
Ну что ж, покажем истинное лицо. В своём теле всё равно как-то приятнее. Да и этот мальчик отлично знает, кто перед ним сидит.
Тело молодого человека стало менять очертания. Вытягиваются руки, ноги, торс. Грудная клетка чуть больше подаётся вперёд, становится шире. Вот уже Черты лица остались теми же, только волосы стали короче и светлее. Так же неумолимо изменили свой цвет и глаза. На голове, вместо одного пробора, красовалось уже два. Через минуту перед иллюзионистом Вари сидел уже не худенький подросток, а взрослый мужчина. Немного ленивым, грациозным движением он подался вперёд.
-Ну и зачем ты решил оставить меня в этом мире, малыш?
-
-
27.09.2011 в 22:47Дождевые капли безжалостно колотят по огромному черному зонту, который мог бы укрыть двух, а то и трех Вайперов. Он не любит мокнуть. Никогда не любил. Конечно, можно было прикрыться от дождя иллюзией, но расходовать силы на такие мелочи — расточительство. Ветер жадно касается пальцев, не крохотных и детских, а тонких и длинных. Вайпер еще не привык к своему телу, оно кажется сном из прошлого, слишком уж долго тяготило его проклятие радуги.
А вот и тот самый дом, где начнется увлекательнейшая игра. Вообще-то Вайпер не слишком благосклонно относится к азартным играм, из которых состоят мафиозные будни. Зато умело делает ставки, чтобы присвоить нечто ценное и приумножить в разы. Алчность не лечится, особенно на конечной стадии, когда течет по венам вместо крови.
Интересно, Деймон не против задержаться на этом свете еще немного? Или чертова жизнь осточертела настолько, что хочется вернуться в небытие? Вайпер прожил.. — который десяток по счету идет сейчас? — но истинное обличье вернулось не так давно, все самое интересное только начинается.
Поисковая иллюзия натыкается на своего близнеца, касается щупальцами невесомого туманного пламени и скользит дальше, по длинным узким, похожим на кишку, коридорам, чтобы найти нужную комнату. Деймон Спейд, вальяжно развалившийся в кресле, кутается в шкуру вонгольского иллюзиониста, как в любимый плащ. Вайпер смаргивает неприятную картинку и отзывает иллюзию. С мальчишкой у него личные счеты, не имеющие никакого отношения к настоящему делу, а местоположение будущего.. — кого? Правильное определение крутится на периферии сознания, но не хочет облекаться в слово — определено.
Вайпер шагает не спеша, смакуя каждый шаг, отлично зная, что за ним все еще наблюдают. Чужое пламя почти нежно лижет щеку и кончик носа. Успокаивает.
— Пришел, значит. — Голос непривычно-тягучий, слишком сладкий, как знаменитые итальянские медовые пончики. А глаза отвратительно сверкают, синим и алым. Еще немного и просверлят дыру в капюшоне, где-нибудь в области глаз. Вайпер хочется рассмеяться от этого пронзительного взгляда. Вайпер хочется отмыться от этого прожигающего взгляда. Вайпер хочется вынуть эти глаза и накормить Бельфегора тирамису с почти_клубникой. Тирамису с глазами. Мм, вкуснятина.
— Ну и зачем ты решил оставить меня в этом мире, малыш?
Правый уголок губ против воли тянется куда-то вверх, создавая подобие улыбки. Ему даже не интересно, КАК это получилось? Хотя, ответа он бы все равно не получил. Некрасиво будет раскрывать все до единой карты в самом начале игры. Да и что такое несколько потерянных лет жизни, когда у тебя есть вечность. Даже исчерпавшие себя проклятия, имеют побочные эффекты.
— Ты не закончил одно дело.
-
-
09.10.2011 в 22:41Немного раздражает.
Он бы сразился в битве взглядов, но мальчишка прячет глаза.
Некоторое напряжение чувствуется в воздухе.
Есть то, что ясно и без слов.
Этот ребёнок знает, что хочет.
Спэйд тоже знает, что хочет.
Сейчас – удовлетворить любопытство.
Интерес свернулся пушистым клубочком в душе.
Желаний много. Одно перебивает другое, стараясь вырваться наружу. Все иллюзионисты – сумасшедшие, идущие по тонкой грани между реальностями, по дороге бесконечности, преследуя каждый свои желания.
Бывают скучные и столь низменные. Еда. Богатство. Комфорт. Похоть. Первый уровень. Всегда нужный, всегда востребованный.
Кровь. Убийства. Месть. Жажда власти. Сила. Смерть. Любовь. Счастье. Второй уровень. То, что вечно жаждет душа.
У каждого человека есть свои желания. Но ни у кого они не становятся столь тёмными, столь горько-сладкими и недосягаемыми, как у иллюзионистов.
В эту секунду всё просто – одно лишь любопытство.
Он хотел уйти – его оставили. Так глупо!
Сил не было на сопротивление. Да что там – было сложно дышать! Он радовался, наступающему сумраку. Он радовался уходу. И? Какому-то мелкому мальчишке пришла в голову эта «гениальная» идея! То, что он сам легко бы мог совершить, будь у него хоть толика силы в тот момент. Одна мелочь, одно движение, а такие серьёзные последствия.
Ну что ж. Смешно сетовать на второй шанс. Остаётся жить и наслаждаться жизнью.
Но зачем ему?
-Тебе это чертовски выгодно, раз ты проделал столь длинный путь сюда, мальчик. Ну так может присядешь, выпьешь со мной вина и расскажешь всё подробно? – Сделав небольшую картинную паузу, он прибавил, изогнув губы в улыбке-усмешке, - Тебе же уже можно пить, не правда ли, малыш?
-
-
27.10.2011 в 20:20На долю секунды в голове мелькает мысль о том, что в почтенном возрасте Спейда, пить вредно. Сердце должно пошаливать, да и не одно оно.
Вайпер недовольно поджимает губы, чтобы не вырвалась какая-нибудь гадость. Он не амбициозный мальчишка-максималист, он боевая единица Варии, хитрый и расчетливый, такой же зыбкий, как его атрибут — туман.
Нужно оставаться спокойным и холодным. Позже он решит, какова цена задетого самолюбия и добавит эту сумму в счет, который выставит боссу. А сейчас это, право, такая ерунда.
Вайпер садится напротив ухмыляющегося Спейда. Идеально прямо, будто трость проглотил.
— Поговорим.
-
-
15.11.2011 в 23:56Какой забавный мальчишка! Он и в праву считает себя сильнее, выше, мудрее!
А как недовольно поджимает он губы! Так и хочется потискать за эту миленькую пухлую щёчку!
Вскружить голову!
Одурманить!
Растворить в своей иллюзии!
Нет. Возможно, не в этом месте. Возможно, не в это время. Возможно, не сейчас.
Сейчас. Разговор, не так ли?
Изображая старых знакомых.
Оба, словно читая друг-друга на сквозь.
Столь пафосно и изящно.
Игра на грани лжи. Ложь на грани обмана. Обмана самого себя.
Но кто из двоих?
Это секрет!
Душа поёт и пляшет.
Многие лета позади, многие лета впереди.
Даже когда он умрёт – он будет жить. Пока жив обман, ложь, недоверие, хрупкое счастье и страсть.
Впереди вечность, так почему бы не насладиться мгновением в симпатичной компании?
Вставать не приходится. Всего лишь желание, лёгкое движение руки и перед собеседниками появляются тонкие, изящные хрустальные бокалы, с серебристой каймой сверху, длинной, точёной ножкой. В руке иллюзиониста – бутылочка старого доброго бордо. Именно старого. Очень старого.
Ведь мальчик же уже не ребёнок.
Так считает он сам.
Но не Спэйд, но не Спэйд…
Алая жидкость медленно стекает по стенкам бокала, завораживая своим изяществом.
Элегантным движением предложить хранителю взять свой бокал. Снова откинуться на спинку кресла.
-Ну-с, я слушаю. – Немного ноток мускуса в голосе, красное вино двухсотлетней выдержи и предвкушение забавной истории. Что может быть лучше?
-
-
03.12.2011 в 20:10Дурак. Сам начал эту партию, просчитав, однако, все действия наперед, но выбрал не того противника. Доверился интересу и слишком расслабился, забыв, что играет в карты с настоящим мастером.
Вайпер подхватывает бокал за изящную ножку и вливает в себя его содержимое разом. Вино надо пить не спеша, смакуя каждый глоток, но где потом найти оправдания для собственных поступков? Вайпер никогда не любил алкоголь, предпочитая контролировать каждый свой жест. Организм не привык. Да, пожалуй, бокала должно сполна хватить для того, чтобы потом свалить все на опьянение.
Внутри волнами разливается приятное тепло. В ушах немного шумит, как будто за окном море. Снаружи пыльная прохлада комнаты — где же чертово окно? — и заинтересованный взгляд Деймона Спейда. О Боже, Деймона Спейда! А, ну да, Деймона Спейда. Он ведь ждет ответа.
Вайпер недовольно щурится, разговаривать совершенно не хочется. Не можется и не любится. Вообще кому нужны какие-то длинные пространные объяснения, когда все и без того очевидно? Все помыслы лежат на поверхности, на раскрытой ладони, всего то и нужно — наклониться и вглядеться. Вайпер не должен отчитываться. Потому что не хочет. Потому что не будет.
— Ты хотел идеальной Вонголы? Ваяй!
-
-
03.12.2011 в 23:19Такое чувство собственной важности и пафосности. Чувство силы и всемогущества. Чувство богатства и безнаказанности. Всё это написано на лице варийского мальчишки.
Глупец
Невероятно смешон.
Разочаровывает.
Неужели этот ребёнок не оправдает ожиданий?
Уверен, что остался недооценён. Наивные маленькие мальчики всегда так думают.
Ещё один глоток чудеснейшего вина. Невероятно крепкое. Ещё бы – такая выдержка! Не привыкшего свалит на раз. Но у Спэйда ведь столетия практики.
Всматриваться в столь прекрасный насыщенный алый, так напоминающий цвет жизни и смерти.
Видеть настоящее, предугадывать будущее и никогда не забывать прошлое.
Казалось бы, слишком длинная история для человека.
Но слишком короткая для жизни в целом.
Опыт, столь горький и столь сладкий. Порочный, пьянящий сильнее любого вина. Забывшийся в тот же день и врезавшийся в память навсегда. Ошибки и поражения, победы и совершенная тактика. Жажда знаний и силы. Игры и идеально тонкой линии лезвия. Всегда на грани. Всегда ухмыляясь.
-Стой, не делай этого!
-Почему? – сучающе-непонимающе
Пауза. Он опешил. Для него это норма. Рамки, за которые нельзя выходить.
-Как почему? Так нельзя!
Глупец. Грани существует лишь для того, чтобы их переступать. Совать свой любопытный нос, куда не просят. Заглядывать за эту жирную черту правильности и условностей, рисуя всевозможными цветами картину мироздания.
Очередная ухмылка.
Ты меня не остановишь. Даже ты!
Яркий поток воспоминаний.
Грешить и ненавидеть тех, кто грешат.
Зачем?
Ради Вонголы?
Ради Вонголы.
Но зачем?
-Строить Вонголу? Хех. Малыш, ты хоть знаешь, что такое строить Вонголу со дня её основания? – Спэйд перевёл вдумчивый взгляд, подёрнутый пеленой прошлого, с завораживающей красноты бокала в глубь фиолетовых глаз собеседника.