[Хиберд]

Участники: TYL!Рокудо Мукуро / TYL!Савада Тсунаёши
 чаичья /  lament
Кодовое слово: Хаос

Отыгрыш закрыт.

@темы: Общая стадия, Отыгрыш закрыт, Третий круг

Comments

[чаичья]

По залу ожидания в аэропорту мелькали пестрые тропические бабочки и пахло теплой океанской волной. Вне зала была необъяснимая итальянская зима, выдавшая в этом году минусовую температуру в разрез своим обычным стандартам. Это было неприятно удивительно и, не кривя душой, холодно.
Мукуро лениво вздохнул в тысячный раз за длинную ночь, которая должна была оборваться с прибытием Савады в разнузданный Рим, ставший в мерзкий январь строгим, серым и скучным столичным городишкой. Рейс задерживался на долгие пять часов, единичные неопределенные существа давно разошлись по номерам в гостинице при Фьюмичино, а на улице гулял ветер и занимался новый рассвет, превращая широкую площадь перед аэропортом в пепельную равнину, затянутую влажным туманом.
Самолета не было на горизонте и даже за ним. Такое положение дел вводило в уныние и сонную дезориентацию. Пустой пластиковый стаканчик из-под кофе растворился в иллюзии, и пальцы, привыкшие к теплу, снова захватил в свои объятия колкий мороз. Мукуро тут же спрятал руки в карманы длинного тренча, вызывающе ультрамаринового цвета. Лучше от этого определенно не стало, но мысль о том, что так куда надежнее, прочно вросла в сознание. А такая уверенность согревала.
Ждать Саваду в аэропорту становилось пагубной привычкой, но отвыкать от нее не было ни малейшего желания. Потому что это тоже согревало. Что-то всегда предвкушающе ворочалось внутри него, в осознании скорой не долгожданной встречи, приходившейся на зимний период, когда итальянский Рим представал без своего цвета, без своих красок, без шума и людского запала и азарта. В этом была ирония и крохотная нотка понимая, что иллюзии не будут смущать и мешать, не будут выглядеть издевательством, как бывает обычно, а расцветут, становясь единственным светом.
Притянув одно колено к груди, Мукуро терпеливо ждал, немигающе вглядываясь в экран, где крутили однотипную рекламу, короткие ролики о столице и гороскоп. Бабочки под потолком преображались в мыльные пузыри и лопались, оставляя после себя пустоту. Соленый океанский воздух сменился пылью и дезинфицирующими средствами, которыми насквозь пропах зал.
- Это будет длиться вечно.
Стоило иллюзионисту лишь мрачно пробормотать себе это под нос, как официальный женский голос объявил о посадке рейса Токио-Рим.
Видимо, судьба бывает благосклонна ко всем без исключения.

[lleto]

Практически невыносимо терпеть это ощущение безумной усталости, вопреки которому заснуть, чтобы дать затуманенному головной болью сознанию хоть немного отдохнуть, не получается. Савада маялся уже восемь часов кряду, в начале полета ему удалось немного поспать, но медленно пульсирующая в висках боль от этого не утихла. Хоть Десятый уже и привык к сну где попало и как придется, сегодня его организм категорично отказывался воспринимать эти несколько часов сна в кресле бизнес-класса, которое уже часов пять как стало совершенно неудобным. Такие капризы собственного тела были очень неприятны и Тсуна тихонько воевал с ними анальгетиком, любезно предложенным улыбающейся блондинкой-стюардессой. Однако полет все затягивался, усталый и невнятный голос пилота по громкой связи пару раз сообщил, что из-за погодных условий самолет задерживается.
Вопреки всему Савада не был до конца уверен, что хочет, чтобы этот самолет вообще сел в Италии. Там его ждал серый город, с облаками, похожими на грязные мочалки, не выжатые до конца, очередные долгие переговоры, куча другой рутинной работы... И снова ни минуты отдыха. Хотя некоторые варианты были возможны, но сейчас ни о чем радужном думать совсем не получалось.
Откинувшись на кресло и поплотнее закутавшись в плед, Десятый поднял шторку иллюминатора, в надежде разглядеть в бесконечной темной пропасти внизу отблески огней посадочной полосы. Наконец раздался тихий сигнал и на табло загорелся значок "пристегните ремни", а через минуту пилот как будто бы чуть приободренным голосом сообщил, что самолет заходит на посадку в аэропорту Фьюмичино.
Половиной часа спустя Тсунаеши, прихватив свой небольшой чемодан, в котором по большей части были какие-то бумажки, обыкновенно быстрым шагом направлялся к выходу из аэропорта. По телу волнами пробегала внутренняя дрожь, после пледа и комфортной температуры салона самолета не успевший адаптироваться к понижению температуры мужчина мерз. Выйдя в просторный зал, Савада начал искать глазами всегда встречающего его водителя, но внимание почти сразу приковало ярко-синее пятно, явно бросающееся в глаза на серо-стальном фоне. Тсуна еле заметно улыбнулся, такая замена встречающего его не удивила. Кажется, даже градус настроения повысился.
- Я думал, меня уже никто не дождется, - негромко произнес Десятый, приблизившись к Мукуро, - Неужели у тебя не нашлось дел важнее?.. - в его голосе звучало немного укоризны, но все же Тсунаеши был рад хранителю.

[чаичья]

- Я думал, меня уже никто не дождется... Неужели у тебя не нашлось дел важнее?..
Знакомый японский звучал непривычно, после последнего звонка, случившегося месяца три назад и будущим настолько коротким, что грех было называть это телефонным разговором. Сейчас от голоса Савады по телу разбежались невидимые улыбки, щекочущие бледную кожу, выталкивающие на лицо тонкую ироничную ухмылку.
- Конечно, вразумления Кеи натолкнули его на мысль пригласить меня на свидание... - Мукуро сделал паузу, тактично предлагая Тсуне самому догадаться о том, каковой должна была стать кульминация традиционного вражеского "свидания", и продолжил, отклоняясь на спинку кресла так, чтобы видеть Саваду, стоящего позади, - но мне пришлось отвергнуть его беспрецедентно заманчивое предложение, потому что Кея, увы, только вторая цель моей жизни.
Что же было первой озвучивать не было необходимости. Каждый первый знал, что Рокудо Мукуро хотел тело Савады Тсунаеши. Но никто не мог и догадываться, чем он будет оперировать, пытаясь достигнуть поставленную цель. Даже сам Мукуро толком этого не понимал, но однажды сорвавшаяся с губ фраза теперь преследовала его везде, прочно въевшись в подкорку мозга. Было уже даже не смешно, а как-то саркастично по отношению к себе. А, может, и лично.
Мукуро картинно прищелкнул пальцами, накрывая пустующий зал ожиданий томным летним теплом старых французских провинций, куда его однажды затащила М.М., настаивая на знакомстве со своими родственниками. Ни один человек тогда не запечатлелся в памяти, а мягкий климат, дышащий ванилью и сдобой остался. Воспоминания о тех днях наполняли Мукуро непонятным доселе ощущением тоскливой монохромности, в которой отчаянно хотелось навечно увязнуть, пустить корни. Мукуро всегда создавал "французскую" иллюзию при Саваде, но тот либо не понимал ее значения, либо понимал, но не показывал того, либо просто не обращал как такового внимания. От этого иллюзионист всегда чувствовал себя уязвленным и обиженным. Но каждый раз творил одно и тоже, словно бы мазохист.
- Как прошла дорога, Тсунаеши?
Он хлопнул ладонью по сиденью соседнего кресла, приглашая присесть рядом.
Автомобиль стоял на парковке, готовый доставить Десятого и его Туманника в любое место, но Мукуро сейчас совершенно не хотелось ехать в переполненную Хранителями резиденцию.

[lleto]

Упоминая Рокудо о его "целях" натолкнули на совсем не радужные размышления. Иллюзионисту в Вонголе мало кто по-настоящему доверял, если такие вообще находились. Как раз из-за его "первой цели" хранители настоятельно рекомендовали Саваде быть с Мукуро очень осторожным и вообще лучше держаться от него подальше. Однако Тсунаеши всегда искал во всех людях лучшее, а в этом человеке ему почему-то особенно хотелось отыскать хоть что-то хорошее. К тому же Десятый был уверен, что со временем намерения Тумана претерпели существенные изменения, и Рокудо все же на стороне баррикад Вонголы и Савады лично.
Поэтому, отбросив неприятные мысли, он не стал заострять внимание и комментировать объяснение хранителя, только уголок рта дернулся вверх в ответ на его ироничную усмешку.
Атмосфера вокруг изменилась, разогнав серые, холодные и безразличные краски теплой пестротой. Зачем иллюзионист раз за разом создавал вокруг Тсуны эту подменную реальность оставалось загадкой. Некоторые фрагменты иллюзии Савада узнавал. Мукуро каждый раз создавал чем-то похожие места, хотя может быть так только казалось. Тсуна подумал, что сейчас он действительно предпочел бы оказаться в этих уютных краях, оставив угнетающе стальное небо Рима за бортом самолета. Сейчас это было просто. Его нужно было оставить всего лишь за краем сознания, которое, выдрессированное долгими и муторными тренировками, мгновенно заподозрило подмену и поначалу пыталось сопротивляться мороку. До тех пор пока Тсуна сам не захотел в него поверить.
Стул в зале зале ожидания вряд ли помог бы уставшему боссу Вонголы больше, чем кресла повышенного комфорта в бизнес-классе самолета, которые за долгие часы перелета растеряли все свое удобство, но на предложенное место рядом с хранителем он все же опустился.
- Думал, что этот перелет уже никогда не кончится, - вздохнул Савада, кладя чемодан на свободное сиденье, - И кажется наконец понял, зачем мои коллеги... - Тсуна с легкой усмешкой выделил слово, ...поназаводили себе личных самолетов. - сам Десятый всегда путешествовал чартерными рейсами, негласно считая, что личные самолеты себе заводят только императоры и прочие супергерои.
- И вообще, с такими разработками, как десятилетняя базука и новыми технологиями коробочек могли бы уже давно сделать какое-нибудь мгновенно перемещающее устройство. - негромко добавил Савада в сторону, - Сколько бы нервов сэкономили на этих перелетах. - проворчал Вонгола, пытаясь не очень заметно потянуться и зевнуть.
- А мы разве никуда не спешим? - будто бы о чем-то вспомнив, вдруг поинтересовался Тсунаеши. Заниматься делами сейчас хотелось меньше всего на свете, но от них обычно было практически невозможно куда-либо деться.

[чаичья]

Мукуро лениво усмехнулся. В его правом глазу заметались пути ада, сменяя друг друга с бешеной скоростью. Но не было никаких врагов, никого, кого бы следовало сразить, защищая бесценного босса. Просто Мукуро был отчего-то крайне доволен, что взрывало внутри него фантасмагоричный фонтан. Эмоции всегда были его предельной слабостью, которую, благо, было реально сдерживать на привязи, но которая пенилась, билась беснующей волной в нем, разбиваясь о границы внешнего сознания.
Поэтому Мукуро только чуть улыбался, перебирая пальцами в воздухе, словно наигрывая беззвучную мелодию или сплетая новою иллюзию.
- ... Сколько бы нервов сэкономили на этих перелетах.
- Тсунаеши боится летать? Какая скучная неожиданность, - мгновенно поддел он Саваду, обращая на него свой бесконтрольно-безумный взгляд.
В одном глазу - жалящая единица, под магией которой зал вспыхивал пахучими лотосами, в другом - напряженная сапфировая синева.
Мукуро хотелось пугать Саваду.
Мукуро хотелось привлечь Саваду.
Мукуро хотелось стать для приземленного, для такого земного Савады Богом.
И вся эта эгоистичность сейчас вскипала вулканической лавой в голове и сердце, отражаясь в действительности жаром, фосфоресцирующим туманом и высоким давлением.
За стенами зала ожиданий накрапывал то ли дождь, то ли снег.
Внутри стен - правили тропики.
Саваду надо было задавить собой.
Надо было стереть.
Надо было спрятать.
- Спешим мы лишь на вечеринку в честь твоего приезда, которую твоя же Правая Рука начал готовить еще с момента твоего отъезда.
Иллюзионист протянул руку и невесомо коснулся щеки Тсуны кончиками пальцев.
Его небрежно-раздражительный тон вразрез противоречил мягким прикосновениям.
Но у Мукуро всегда были любимые контрасты.

[lleto]

Незначительную подначку Туманника Тсуна по обыкновению пропустил мимо ушей. Обижаться на него было бесполезно и отвечать тем же - никакого смысла.
Десятый не мог отделаться от ощущения, что иллюзионист вел себя странно. Впрочем для него это не было удивительным, после стольких лет заточения на нижнем уровне Вендикаре, но все равно было немного не по себе. Возможно потому, что они довольно давно не виделись и Савада успел отвыкнуть от специфичного поведения Рокудо.
Такой взгляд мог быть у человека, страстно и бесконтрольно желающего чего-то, раздираемого на части своими безумными желаниями. Либо наоборот, у получившего все и теперь опьяненного своим великим сокровищем. Человека, обменявшего на это сокровище свой разум.
Завороженный этим въедающимся в душу взглядом и погруженный глубоко в мысли Тсунаеши очнулся от скользящего, даже немного щекотного прикосновения к своей щеке. От неожиданности по телу в то же мгновение пробежала легкая волна внутренней дрожи. А может и вовсе уже не человека.
- Ах, вечеринка... - тихо протянул Савада, чуть морща лоб, как будто бы пытаясь что-то припомнить, - Наверное мне все же нужно там появиться, иначе ребята расстроятся. Гокудера же наверняка старался.
Если абсолютно честно себе признаться, ехать на вечеринку Десятому не очень хотелось. Он вообще не любил шумные мероприятия, особенно те, в которых предполагаемым центром был он сам. Тем не менее "долг службы" часто обязывал посещать десятки всевозможных приемов, и от этого Вонгола любил их еще меньше. С другой стороны расстраивать своими капризами Гокудеру и остальных тоже не хотелось.
Лучше бы просто заехали на чашку-другую чая или чего покрепче.
- Тогда в путь? - Тсуна вопросительно взглянул на иллюзиониста, - Можно ведь решить и по дороге. - задумчиво закончил он.
Нежелание расстраивать друзей боролось с усталостью и нежеланием общаться с относительно большим количеством людей, будучи главной мишенью вечеринки.
И кажется последнее имело больше шансов победить в этой нелегкой схватке.

[чаичья]

- В путь, - вдруг легко согласился Мукуро, поднимаясь со стула и подхватывая чемодан Савады, не слыша немого возмущения Небесного босса, колыхнувшегося за спиной.
Автомобиль он вел сам, потому что все водители вызывали в нем брезгливое отвращение, которое он не мог логически обосновать даже сам.
Изящный мазерати поблескивал винным глянцем, бесшумно скользя по автостраде в неоновом свете редких фонарей. В белоснежном салоне звучала фоном неизвестная инструментальная музыка, пойманная Мукуро на радиоволне.
Пахло Францией, океаном и Савадой, сидящем рядом.
И в этом чувствовалось какое-то неземное удовлетворение. Даже пути ада, дразнившие глаз, больше не беспокоили.
Рокудо лениво вел автомобиль одной рукой, размышляя о Вонголе, к которой его привязали. Организация действительно впечатляла, но вот ее наполнение... Иллюзионист вздохнул, развеивая мысли о тех наседках, что относились к Саваде не как к своим боссу, а как к едва вылупившемуся птенцу. В Вонголе были утомительные люди. У Вонголы был странный босс. Но вряд ли Мукуро бы здесь задержался, если бы оно было по иному.
- Ты меня боишься, Тсунаеши?
Мукуро вытянул наугад руку, ткнулся пальцами куда-то в шею. Место, где они коснулись обнаженной кожи, стало лиловым, словно краской сбрызнули. Пальцы скользнули по плечу, по жесткому рукаву, ниже, находя чужую горячую ладонь. Их пути обозначался яркими цветами, которые, будто вибрировали, то вспыхивая, а то угасая.
Все это напоминало обманный туман. Магию.
Он поднес ладонь Тсуны к своим губам, щекоча ее тонкой полуулыбкой.
- Откроешь маленький секрет?
Невесомый смех разлился по салону бубенцовой трелью.

[lleto]

За окном скользящего по трассе автомобиля было мало интересного. Перетекающий из темно-серого в грязно-молочный цвет неба предвещал о скором рассвете, однако туман, похожий на мокрую вату, расстилался вдаль от дороги, и за ним было почти невозможно что-либо разглядеть. Лишь темные пятна деревьев пролетали мимо, но Тсуна все равно провожал их невидящим взглядом сквозь стекло.
Он думал о предстоящих делах и пытался вытряхнуть из закоулков памяти что-то важное, что н в коем случае нельзя было забывать, но по закону подлости именно это вылетело из головы. Савада уже собирался залезть в чемодан, чтобы отыскать свой ежедневник, как вдруг Рокудо заговорил.
- Почему я должен тебя бояться? - Савада удивленно приподнял бровь, поворачивая голову к мужчине.
В первое мгновение неожиданного прикосновения Десятый инстинктивно отстранился, однако ладонь иллюзиониста уже соскользнула по рукаву вниз. В глазах вновь запестрела иллюзия, которую дико хотелось стряхнуть с себя.
Секрет?..
Может быть это был и правда секрет, только от самого Савады. Он не хотел себе признаваться, что порой Рокудо его действительно пугает. Сложно научиться доверять человеку, которого боишься.
А иллюзионист вновь смеялся над ним. Вновь играл с ним.
Зачем?
Этого Савада никогда не понимал. Ведь Мукуро никогда не стремился разъяснять свои поступки.
- Сначала ты мне объясни, - отозвался наконец Десятый, мягко высвобождая свою ладонь из его, - К чему это все?

[чаичья]

Мукуро досадливо поморщился - автомобиль опасно вильнул на идеально-прямой трассе.
Он просто не переносил ответы вопросом на вопрос, а Савада, будто бы чувствуя это своей врожденной интуицией, ускользал от прямых ответов. Иллюзионист злился, выглядя от этого озлобившимся чудовищем, сорвавшемся с цепи после сотен лет заточения, а Савада - невинной жертвой чужого истязания.
Вот бы как раньше перевоплотиться в Хром, исчезнув от объяснений и оправданий. Но тело, некогда такое желанное, предавало его в данный момент своей чересчур земной материальностью.
Стрелка на спидометре нервно скакала - от сотни к двумстам, - хотя внутри машины изменений скорости было незаметно. Будто бы так и должно было быть.
- Не люблю объяснять. - Мотнул головой Мукуро, бросив на Тсуну ничего незначащий взгляд и легонько, едва слышно, усмехнувшись. - Просто так.
Рокудо постукивал пальцами по рулю, смотря строго вперед, словно пытаясь что-то углядеть в липкой темноте за окном, залитым зимним дождем. Во мраке чудились туманные фигуры, сливающиеся в густые массы при столкновении. Фигуры светились изнутри серебром. Когда они попадали под колеса автомобиля, то слышался их плач боли. Или это просто выл ветер.
Накатывала неуютная тишина, через которую не просачивалась даже быстрая мелодия по радио.
- Без тебя здесь было удивительно несносно.

[Хиберд]

Отыгрыш закрыт по причине задержки поста. Игрок  lament снимается с роли.
 чаичья уходит на перерандом.